Рецензия
Мысли ведьмы
Когда смотришь спектакль «Макбет», ловишь себя на мысли, что именно таким и представляется современный европейский театр, который мы в массе своей не знаем и заранее недолюбливаем. В его основе вроде и есть культурный бэкграунд (например, Шекспир), но форма в духе модернизма максимально обезличена. Он оперирует сильными актерами, но нивелирует их мастерство упрощенными задачами. Драматургический материал внимательно изучен, но избрана в результате субъективная трактовка, а то и вовсе большая часть текста отсутствует. Литовский режиссер Латенас привез на Купаловскую сцену именно такой театр, оперирующий деталями и вместе с тем атмосферный.
Я бы не переоценивал полученный результат. Спектакль, по моим наблюдениям, мало у кого вызывает восторг. Но этим и хорош артхаус: он и не претендует на то, чтобы нравиться всем. И все же на фестивале спектаклей Шекспира, который прошел в Минске осенью 2008-го, минская постановка «Макбета» смотрелась вполне в духе многократно расхваленного «Отелло» Някрошюса. Скромнее, проще в выразительных средствах, без стремления к философской многозначности, но в целом с тем же отношением к Шекспиру, как к очень кстати прочитанной книге.
В спектакле очень сложно выделить главного героя. Например, образ леди Макбет, который создает в спектакле купаловцев Светлана Зеленковская, гораздо интереснее того, что происходит с Гарбузом-Макбетом. Шекспира трудно заподозрить в феминизме, иной раз стоит признать вполне справедливым, что мужчины исполняли его женские образы. Самое обидное, что все эти Гонерильи и Реганы, скорее, -- безотчетные орудия зла, чем злые гении. То же касается и леди Макбет. Для начала Латенас превращает знаменитых шекспировских ведьм, «пузырей земли», в служанок ведьмы («мыслями ведьмы» назвал их сам режиссер). Это леди Макбет наводит на заглавного героя наваждение, она подстрекает его к захвату власти. Так уж получается, что реализоваться леди Макбет может только через своего мужа. Один из самых красочных эпизодов спектакля -- когда леди Макбет выясняет, какого джина она выпустила из бутылки... Зло цепляет зло, слабая, ленивая душа Макбета развращается мгновенно. И вот мы уже видим, как у героини Зеленковской опускаются руки от того, что так тяжело добытая власть так легко из них уходит. Опускаются настолько, что она решается вытравить плод -- одна из самых жутких сцен спектакля...
А заканчивается спектакль эпизодом, когда Малькольм молча уходит, оставляя пустым трон, как бы отказываясь от него. К сожалению, эта мысль не опирается ни на что на протяжении спектакля, а появляется вдруг в самой концовке. И этим можно упрекнуть режиссера, который «скроив» сценическую версию из самых разных лоскутов шекспировского текста, мало озаботился тем, чтобы «костюмчик сидел», чтобы проглядывался стройный сюжет, стройная история. «Макбет» Латенаса так и остается набором эпизодов, хроникой смутного времени, если хотите.
И тут на помощь приходит художественное оформление. Выполнены декорации, например, в той же серой гамме, что и «Ивонна, принцесса Бургундская» купаловцев. Однако если в постановке Гарцуева доминирует именно текст, который взрывается пластическими репризами, то у Латенаса музыкальное и художественное оформление будто бы определяют пластику героев. Парад уродцев в финале первого акта кажется именно тем, как по-настоящему и должна выглядеть царственная чета Макбетов. Зеркальная конструкция в центре площадки, вокруг которой и кучкуется действие, заставляет почувствовать узость пространства трагедии, оно как бы сцепляет разрозненные линии сюжета.
Спектакль Латенаса, хочется подытожить, выбивается из того, что делается белорусскими режиссерами в белорусских же театрах. В нем нет актерской вязкости на сцене, нет театральной подробности, зато есть стремление к ясности, простоте, доступности. Такими же были спектакли Моники Добровлянской и Дэниэла Бэнкса («Войцек» и «Анна в тропиках» соответственно), которые они ставили с белорусскими артистами. Это непривычный формат, и все же жалко, что такого театра у нас, мягко говоря, недостаточно.